ВС рассматривает показательный спор. Кредиторы ООО «МЮЗ Камея» требуют взыскать с конкурсного управляющего Сергея Лысенко убытки, из-за которых они недополучили 68 млн руб. Как этот кейс повлияет на баланс интересов в банкротстве — разбираем в статье.
Автор мнения
Валерия Герасименко, председатель Союза (СРО) арбитражных управляющих «Национальный центр реструктуризации и банкротства», самой старой саморегулируемой организацией арбитражных управляющих в России (существует с 2002 года).
Претензии к Сергею Лысенко у кредиторов сводятся к тому, что он полгода держал на счете должника 93 млн руб., пока большая часть этих денег не была списана в пользу мошенников. С одной стороны, доказательств сговора управляющего со злоумышленниками у истцов нет, но и действия (а главное — бездействие) его добросовестными никто не называет. Посмотрим, что решит коллегия по экономическим спорам ВС России, но, что бы она ни решила, это будет важным прецедентом, который во многом определит развитие банкротного рынка. Давайте разберем варианты и их возможные последствия.
Суть кейса
Московский ювелирный завод «Камея» обанкротился в 2017 году, задолжав около 1,8 млрд руб. банкам и еще около 1 млрд руб. контрагентам. Активов у должника не оказалось.
Но в июле 2019 года кредиторам удалось успешно оспорить безакцептное списание в пользу УФНС России по Москве 93 млн руб. долгов по налогам. Деньги были возвращены из бюджета на счет банкрота, и кредиторы уже надеялись получить хоть по 5 копеек на рубль своих требований. Однако, задержка в распределении средств была вызвана разногласиями между конкурсным управляющим и кредиторами.
В мае 2020 года остававшиеся на счете должника 68 млн руб. были списаны в пользу ООО «Хилберг» по решению горсуда Балашихи, выдавшего исполнительный лист на взыскание.
Претензии к управляющему и его объяснения
На этом основании кредиторы потребовали признания действий управляющего незаконными и предъявили управляющему иск о взыскании убытков, причиненных конкурсной массе его бездействием. Позиция управляющего, среди прочего, сводится к тому, что он не был осведомлен о судебном процессе в Балашихинском суде, никаких доверенностей на участие в данном процессе не выдавал, и как только узнал о поступлении исполнительного листа в банк, предпринял все возможные меры для остановки списания денег со счета. В рамках рассмотрения иска в суде были признаны незаконными действия управляющего по задержке в распределении денежных средств между кредиторами, управляющий отстранен, а вот по вопросу убытков спор до сих пор на рассмотрении.
Сначала суды первой и апелляционной инстанции поддержали кредиторов и удовлетворили заявление о взыскании убытков. Однако суд кассационной инстанции с такими выводами не согласился, судебные акты отменил и направил спор на новое рассмотрение. При новом рассмотрении суд первой инстанции во взыскании убытков отказал, суд апелляционной инстанции отменил решение и взыскал убытки, а суд кассационной инстанции снова поддержал управляющего. Теперь этот вопрос разберет коллегия Верховного суда.
Варианты и последствия
Вопрос о взыскании убытков с арбитражных управляющих является одним из самых важных в практике банкротства, поскольку находится на стыке интересов кредиторов и арбитражных управляющих. Ранее судебная практика двигалась в сторону поддержки кредиторов: управляющие находились в уязвимом положении, кредиторы нередко просто злоупотребляли своими правами на обжалование их действий. Однако в последнее время тенденция стала меняться. Суды начали более подробно разбирать каждое действие или бездействие управляющего, самих кредитов, а также исследовать конкретный объем причиненного вреда и устанавливать наличие прямой причинно-следственной связи между действиями/бездействиями управляющего и возникшими убытками. Такой подход остановил рост количества удовлетворенных требований о взыскании убытков с управляющих: впервые за несколько лет в первом полугодии 2024 года доля удовлетворенных жалоб не выросла, а сократилась (пусть всего на 1%) по сравнению с прошлым полугодием.
В данном деле одним из важнейших вопросов является установление прямой причинно-следственной связи.
То есть суду надо четко понять: повлекло ли затягивание распределения к списанию денежных средств со счета должника, и только ли оно этому причиной. Мне лично представляется разумным давать оценку данному конкретному кейсу все-таки в рамках уголовного дела: именно уголовно-правовой инструментарий позволяет более-менее достоверно узнать, идет ли речь о сговоре управляющего и одного из кредиторов, решившего поживиться деньгами в обход конкурентов, или же о реальной подделке доверенности и мошеннических действиях злоумышленников. Верховный же суд по сути сейчас оценит главное — является ли бездействие управляющего, повлекшее — независимо от его добросовестности — убытки конкурсной массы, основанием для привлечения этого управляющего к ответу. Если является, то скоро мы, вероятно, увидим страшно энергичных управляющих, которые спешат поскорее распродать активы и закрыть дело, подчас в ущерб эффективности процедур по пополнению конкурсной массы. Если же ВС решит, что нет, не является, боюсь, будет обратная тенденция: управляющие получат четкий сигнал, что можно без зазрения совести затягивать процедуры.
Пресса о нас